Профессор Никита Крачевский:
Мой скромный комментарий по поводу давешнего высказывания Чубайса о грядущем крахе российской углеводородной экономики и неминуемой смене глобальных элит (первый коммент). Поскольку публикация в "Ведомостях" подзамочная, полностью публикую здесь.
Анатолий Чубайс не чужд футурологии и конспирологии. В письме, процитированном во многих медиа, он предупреждает ключевых акторов страны, что мировая экономика вступила в период технологической революции, «сопоставимой только с процессами конца XVIII – начала XIX веков». И это не Четвертая промышленная революция, что было бы логично, а «глобальный энергопереход».
Чубайс также полагает, что «новые технологии в энергетике – это революция, которая сформирует новую мировую элиту XXI и XXII веков».
Сразу возникает путаница. Глобальный энергопереход – это процесс трансформации не способа производства, как при промышленных революциях, а всего лишь энергосистемы как одного из факторов производства. Причем, процесс энергоперехода чрезвычайно растянут во времени: сначала дрова, потом древесный, позднее – каменный уголь, после – гидроэнергетика, нефть и газ, дальше – мирный атом и возобновляемые источники энергии (ВИЭ), а в перспективе – водород или гелий.
В современной энергопарадигме перечисленные виды топлива мирно сосуществуют, а приоритет отдается в зависимости от экономических, технологических, а в последние годы – экологических соображений. То есть, речь идет об эволюционном (не путать с революционном) изменении качественных характеристик фактора производства, но никак не о перевороте в производительных силах или в производственных отношениях.
Простые вещи, которые автор вынужден растолковывать уважаемому человеку.
Чубайс считает, что эволюционный глобальный энергопереход, ошибочно выдаваемый за революцию, отличается в скорости и «займет всего около 30–50 лет». Но все промышленные революции осуществлялись плюс-минус в указанных временных рамках, хотя само понятие «временных рамок» здесь весьма условно.
Скажем, первые солнечные батареи появились в конце 1940-х, хотя опыты по преобразованию света в электричество проводились еще в первой половине XIX в. А первые ветряные электростанции были созданы в 1880-х гг., но тогда никто и не думал возвещать о глобальных трансформациях. Где-то предпочтительнее было использовать энергию Солнца, где-то – ветра, но всякий раз это определялось экономической целесообразностью.
В конце концов, почему бы не использовать традиционные и альтернативные источники энергии параллельно, особенно если национальные правительства финансово поддерживают ВИЭ?
Простой вопрос с заранее известным ответом: эволюционность энергоперехода, объективная невозможность единовременно отказаться от традиционного топлива диктуют движение в направлении, с одной стороны, повышения энергоэффективности и экологичности существующих способов получения энергии, а с другой, заставляют органы власти уделять больше внимания прорывным энергетическим технологиям.
Без дешевого алармизма и ангажированной экзальтации.
Сознательное игнорирование разницы между промышленной революцией как шумпетеровским «созидательным разрушением» и эволюционного характера глобального энергоперехода часто приводит к откровенным передергиваниям. Характерный пример по Чубайсу: «В силу уникальной роли ТЭК в российской экономике, ее природного и технологического потенциала и географического положения таким же уникальным (в страновом смысле) окажется и удар, который будет нанесен этой революцией по российской экономике, и возможности, которые одновременно перед ней открываются».
Неужели вся эта ложная патетика сводится к банальному принижению роли сырьевого сектора и представителей энергетического лобби в правительстве? Не проще ли сразу обозначить проблему недостаточного развития нефте- и газохимии? Где у России, несмотря на все приватизации, пока еще сохранился весомый потенциал?
Смотреть на национальные природные ресурсы как на «сырьевое проклятие» или как на «сырьевое благословение», зависит от угла зрения и интеллектуальной непредвзятости.
И, конечно, всерьез рассуждать о смене мировых элит под воздействием энергоперехода может лишь неисправимый мечтатель. Бал в современном экономическом мироустройстве правят не теоретики, не практики и даже не производители с продавцами, а финансисты. Любые глобальные изменения требуют колоссальных средств, в случае с «зеленой» энергетикой – до $50 трлн. Где их взять, кроме как у финансового сектора?
Именно мировая финансовая элита диктует сегодня правила игры. Конечной целью этой «игры» выступает не столько выгода, это уже в прошлом, сколько удовлетворение собственных геополитических интересов. Например, подчинение сырьевого комплекса какой-либо страны исповедуемым этой элитой установкам и ценностям.
Но об этом говорить почему-то не принято.